Вслед за захватывающей историей Лондона Питер Акройд написал книгу о Венеции. Вместе с ним из двухэтажного автобуса мы пересаживаемся в гондолу и совершаем путешествие по одному из самых загадочных и независимых городов Италии. Венецианцы не только говорят, но и думают, не так как остальные итальянцы. И, возможно, причина этого кроется в невероятно сложной и насыщенной истории их земли. Не боясь исторического пафоса Акройд описывает лагуну, каналы, мосты, соборы, потайные уголки Венеции и залитые солнцем площади. Его текст - это настоящая ода городу, гибель которого предрекают уже два столетия подряд. Играющую со смертью Венецию Акройд описывает не только как неисправимый романтик, но и как жаждущий исторической справедливости документалист. Акройд рассказывает от том, что происходило на островах венецианской лагуны в IV веке, как над каналами перебрасывались мосты, и как рождалась великая империя купцов и художников.Акройд разбирается в том, почему венецианцы так отличаются от остальных жителей Италии, как получилось, что на постоянно подтопляемых островах появились и сохранились сотни произведений искусства, и когда великая империя купцов и художников превратилась в город Казановы, туристов и резиновых сапог. Новости литературы
Ackroyd — the marvelously erudite and staggeringly industrious English writer — [has compiled] an encyclopedic amount of general and arcane factual information and then [arranged] it less chronologically than thematically — much as one might encounter it in the course of a long walk over fascinating terrain in the company of a knowledgeable but never pedantic companion. It's an experience rendered all the more agreeable by the independent turn of Ackroyd's critical imagination and lapidary quality of his prose. Los Angeles Times
во-первых, как и все итальянские города, Венеция «придумана» — то есть введена в культурный оборот в качестве must любого сознательного путешественника — именно англичанами; во-вторых, Акройд в состоянии сочинить «биографию» не то что Венеции — а фонарного столба где-нибудь в Западном Дегунино; в-третьих, его книгу все равно продать легче, чем произведение какого-то итальянца, если это не Умберто Эко. Афиша
